Единственная фотография с фронта: таким навсегда остался в памяти родных Александр Коноплев, перезахороенный в латвийском городе ПрейлиПоследняя весточка от брата: письмо с фотографией, на которой запечатлены двое неизвестных детейОбротная сторона фотографииВера Карачарскова рассказывает о семье и братеОтец Александра и Веры Коноплевых - Николай - умер в 1939 году, когда дочери было 5 летНесмотря ни на что, в жизни всегда есть место улыбкеИз архивов и военкоматов приходил один ответ: "Не числится". Как будто брата и не было на войне, как будто и не брали его отсюда, из ЧувашииВоспоминания о брате: на глаза наворачиваются слёзы"Я поставила свечку за упокой души брата""Все 17 домов на нашей улице в селе Сиява сгорели полностью, на их месте сейчас - бурьян"Мой будущий муж также родом из Сиявы. Он написал мне письмо, я - ответила.Фотокарточка бережно хранится в семейном архивеПоблекший фронтовой снимок - единственное фотовоспоминание о братеВ гостях - съёмочная группа ГТРК "Чувашия""Это я в юности"Вера Николаевна в юности
Слегка поблекшая фронтовая чёрно-белая фотография 3х4 с рваными краями и белыми перегибами, а также информация о месте перезахоронения - единственное, что осталось от брата-красноармейца Александр Коноплева у жительницы Чувашии Веры Карачарсковой. В течение 25 лет она безуспешно искала своего брата, которого в 1943 году, в 18-летнем возрасте, призвали на фронт, передаёт корреспондент . После окончания Великой Отечественной войны солдат не вернулся на родину - в село Сиява Порецкого района Чувашии - ни живым, ни мёртвым. И долгие годы - никаких официальных извещений.
Последней весточкой о брате стало письмо от товарища, воевавшего вместе с Александром. "Пришло письмо, в котором его однополчанин писал, что "ваш сын умер от тяжёлого ранения". Была вложена и фотография, на ней - двое детей, нам не знакомых. Видимо, кто-то погиб, а он вынул и хотел отослать", - вспоминает Вера Николаевна. "Прислал товарищ, вынув из кармана Александра, но мы их не знаем, но всё же память", - напишут потом на этой фотокарточке, которая до сих пор бережно хранится, родные чувашского красноармейца.
"Сначала мы не искали брата, потому что не было такой возможности, да и не принято тогда это было. Потом я начала отравлять запросы в военкоматы и архивы Москвы, Подольска, Ленинграда. Да, ни один запрос не остался без ответа. Только ответ был один: "Не числится". Нигде он не числился. Ну как так? Как будто его и не было на войне, как будто и не забирали его отсюда, из Чувашии. Мы даже не знали, в каких войсках служил брат, не знали его звание, не знали, в каких городах он воевал", - рассказывает Вера Карачарскова, проживающая сейчас в Новочебоксарске. "Но надежда всегда живёт. Я даже думала, что он, может, живой. Мне тут говорили, может, он в Германии женился, может, у него семья", - признаётся сестра. Но только в 2008 году, благодаря труду ребят латвийских поисковых отрядов "Патриот" и "Легенда", возле деревни Тимушки (Латвия) были извлечены из могилы останки солдат, среди которых был и красноармеец из Чувашии Александр Коноплев.
Как ранее сообщало , 27 сентября 2008 года в латвийском городе Прейли состоялось перезахоронение найденных в результате раскопок останков 12 советских воинов 43-й Гвардейской Латышской стрелковой дивизии, погибших 27 июля 1944-го в боях у деревни Тимушки. Также установлена памятная доска с их именами, которая появилась благодаря усилиям ребят латвийских поисковых отрядов "Патриот" и "Легенда", работников музея истории города Прейли, работников прейльской городской Думы, представителей российского посольства. В числе перезахороненных - уроженец Порецкого района Чувашии Александр Коноплев.
Сразу после перезахоронения с просьбой найти родственников Александра Коноплева обратилось к администрации Порецкого района. Когда журналисты сообщили о том, что найдены останки, Вера Карачарскова не сдерживала эмоций и с облегчением вздохнула: "Я тогда только чуть ли не в один день похоронила племянницу и брата Виктора, который очень сильно искал Александра. И только молила Бога, хоть бы третьего не было покойника. Когда мне сказали, что брат нашёлся, то до поминальных 40 дней оставалось только три дня. Вот он, третий покойник, подумала я. Я рада тому, что его нашли, и очень благодарна тем, кто помог найти, кто сообщил. Сейчас хоть вот свечку поставлю за упокой души". "Конечно, мне хотелось бы поехать, цветы положить на могилу, но нет возможности. Ну, как я поеду? Если ехать, меня надо сопровождать. А деньги? К тому же, возраст, болею. У меня инвалидность была, но сняли в прошлом году", - говорит 75-летняя Вера Николаевна.
"В нашей семье, семье Коноплевых, было четверо детей, живая - только я одна, самая младшая, - продолжает Карачарскова. У меня уже и все подружки умерли, я одна. Ко мне уж никто не ходит и, наверное, уж не придёт. Я хотела умереть в деревне, там домик был, но он сгорел". По её словам, несколько лет назад в селе Сиява, где раньше насчитывалось 1.200 домов, сгорела вся улица Пролетарская - все 17 домов в результате пожара уничтожены полностью, при этом до сих пор не озвучена причина пожара, не было и компенсационных выплат. Улица эта заросла бурьяном и крапивой. "В прошлом году меня туда возили, но я не смогла найти даже место, где был наш дом", - вспоминает Вера Николаевна.
МОСКВА
